И хоть все эти обвинения явно надуманы и имеют определенного политического заказчика, тем не менее, при постоянном массированном использовании, они способны достигнуть цели и посеять страх и недоверие в светской общественности по отношению даже к такой традиционной и культурообразующей для России религии, как Православие. Это можно видеть опять же на примере Украины, где под влиянием антиправославной пропаганды многие граждане уверены, что в духовных семинариях и монастырях Московского Патриархата готовят боевиков для Русской Православной Армии и складируют оружие.

Обычно для опровержения обвинений христианства в экстремизме ссылаются на главный вероучительный источник Церкви – Священное Писание Нового Завета, где мы слышим проповедь о том, что Бог есть Любовь (I Ин. 4:16) и Он нас учит любить врагов (Мф. 5:42-44), что Христос принес с Собой мир (Ин. 14:27) и провозгласил равенство людей перед Богом (Гал. 3:28), что Господь не только заповедовал не убивать (Мф. 5:21-22), но даже не противиться злу силою» (Лк. 6: 27-35).

Но честно говоря, ссылки на Библию мало убедительны, так как мы имеем массу примеров псевдохристианских тоталитарных культов и деструктивных сект, которые оправдывают свои экстремистские доктрины, прикрываясь цитатами из Евангелия о любви, равенстве и братстве. К слову сказать, практически все религиозные террористы свои злодеяния творят «именем Бога милостивого и милосердного».

Тот факт, что Православие является традиционной религией, также не означает, что в лоне Церкви не могут появиться экстремистские течения. Как известно, экстремизм часто возникает и развивается и на почве традиционных религий (наглядный пример тому ислам).

Итак, какие все же особенности православного вероучения позволяют утверждать, что Церковь и экстремизм несовместимы?

Прежде чем ответить на этот вопрос, следует определиться с самим понятием экстремизма.

Обычно в обществе под религиозным экстремизмом (от лат. extremus — крайний, чрезмерный) подразумевается вообще всякое проявление нетерпимости к другим религиям и мировоззрениям. Но такое определение делает экстремистской любую веру и учение, претендующих на истину, так как последняя сама по себе не терпит компромиссов с ложью. Например, Православная Церковь, как «столп и утверждение Истины», несмотря на заповедь любви к врагам, будет всегда ненавидеть ложь и поэтому нетерпима к ересям и сектам, искажающим истину.

Конечно, кому-то может показаться замечательной толерантная идеология либерализма, но для воплощения ее в жизнь следует развязать непримиримую войну с религией, уничтожать не только кресты и храмы, но и инакомыслящих верующих. Т.е. впасть в такой же, только либеральный, экстремизм. С другой стороны – именно толерантность приводит к нивелированию нравственных ценностей, стирает границы не только между истиной и ложью, а и добром и злом, что само по себе влечет проявление экстремизма в самых неожиданных формах. Такие явления, как «группы смерти», пропагандирующие самоубийства среди подростков, или культ «Колумбайн», приведший к керченской трагедии в октябре 2018 года, напрямую связаны с глобализацией и культивируемой ею идеологией толерантности.

Поэтому, чтобы не впасть в крайности, правоведы пытаются выработать наиболее адекватное определение экстремизма, отражающее самые опасные проявления его для общественной жизни, и закрепить это определение законодательно.

К сожалению, и в международном праве тема экстремизма является крайне неоднозначной. Долгое время России хотели навязать европейское определение экстремизма, выраженное в Резолюции «Об угрозе для демократии со стороны экстремистских партий и движений в Европе», принятой в 2003г. Парламентской Ассамблеей Совета Европы: «экстремизм представляет собой форму политической деятельности, явно или исподволь отрицающую принципы парламентской демократии и основанную на идеологии и практике нетерпимости, отчуждения, ксенофобии, антисемитизма и ультра-национализма»[1].

Естественно, это определение не может быть признано удовлетворительным, поскольку несет в себе изначально либеральную идеологическую нагрузку, подразумевающую, что политическая деятельность агрессивного и насильственного характера, не отрицающая «принципы парламентской демократии», экстремизмом не является. Так европейские правоведы и политики допускают возможность т.н. «вынужденного экстремизма»: «это ситуация, когда крайние меры могут стать для некоторых лиц и организаций единственной возможностью реально повлиять на ситуацию в государстве на фоне социально-экономического кризиса, резкого падения жизненного уровня основной массы населения, тоталитарного политического режима с подавлением властями оппозиции и преследованием инакомыслия»[2].

Под вывеской вынужденного экстремизма Запад оправдывает любые противоправные действия по устранению своих политических конкурентов, которые совершались оппозицией во время бархатных революций, в т.ч. во время событий «Евромайдана» на Украине в 2013-14гг.

Поэтому Россия в своей «Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года»[3] ориентируется на совершенно иное толкование понятия экстремизма, которое содержит «Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» от 15 июня 2001 г. (ратифицирована и вступила в силу в Российской Федерации 29.03.2003г.): «экстремизм - какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них…» (ст.1 ч. 1 п. 3)[4]. Одним словом, под экстремизмом подразумеваются деяния, направленные на подрыв государственности и национальной безопасности. На это определение мы и будем ориентироваться при доказательстве, что в Православии нет места для экстремизма.

Наш главный аргумент о несовместимости православного христианства с экстремизмом основывается на учении Церкви о богоустановленности государственной власти[5].

Для христианства изначально государство в лице Римской империи признавалось как гарант международного мира и служило залогом высшей земной законности и справедливости. Не случайно Спаситель на вопрос фарисеев позволительно ли давать подать Кесарю (т.е., в представлении иудеев, языческой и захватнической власти), ответил: «Воздавайте кесарю кесарево, а Божие Богу…» (Мф. 22:21). По толкованию Святых Отцов, в этом выражении Господь не противопоставил власть кесаря власти Бога, а утвердил должное, основанное на почитании Бога, почитание государственной власти. Вот как в святоотеческом духе это учение Христа раскрыл святитель Филарет Московский (Дроздов): ««Воздадите Кесарева Кесареви»… Господь, однако, сим не удовлетворился, но простер Свой ответ за предел вопроса, и непосредственно присовокупил другую заповедь: «и Божия Богови», означая сим союз обеих заповедей и неполноту первой без последней… И церковь «да воздает Кесарева Kecapeви», вознося молитвы за Царя и Государство, внушая своим чадам верность к Царю, Отечеству и законам и укрепляя сию верность клятвою во имя Божие…»[6].

Поэтому учение святых апостолов требует от христиан почитание государственной власти, как богоустановленной: «Всякая душа да будет покорна высшим, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены… противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение… ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое». (Рим.13, 1-2, 4). Причем, первоверховные апостолы требовали от христиан чтить власти и повиноваться им по совести (Рим. 13:5) и со страхом Божиим: «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро… Бога бойтесь, царя чтите» (1 Пет. 2: 13,14,17). Отсюда вытекает и требование молиться за власти: «Прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения… за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1.Тим. 2: 1-2).

О том, что со времен апостолов в Церкви почитание государственной власти имело прямое отношение к душеспасению, указывает каноническая строгость наказания тех, кто досаждает (т.е. хулит и ругает) власть имущих. По 84-му Апостольскому правилу священник за таковое преступление извергается из сана, а мирянин отлучается от Церкви. Авторитетный канонист, священноисповедник Никодим (Милаш) так комментирует это правило: «За оскорбление… законной власти данное правило предписывает такие же тяжелые наказания, как и за самые большие церковные преступления. Поэтому покорность и уважение по отношению к царской власти и к другим законным начальникам церковь всегда считала священнейшей обязанностью своих членов. Следует при этом заметить, что как послания Апостолов, так и это Апостольское правило говорят о царях своего времени, бывших не только язычниками, но даже гонителями христиан»[7].

Исходя из вышесказанного, Православная Церковь утверждает, что «анархия – отсутствие надлежащего устроения государства и общества, – а равно призывы к ней и попытка ее установления противоречат христианскому миропониманию (Рим.13:2)».[8]

Надо отметить, что Церковь не просто ограничивалась, как сегодняшние сектанты, лояльностью к существующей государственной власти. Под покорностью властям подразумевалось деятельная служба во благо страны и государства. Православная Церковь с апостольских времен была чужда пацифизму в толстовском понимании и не могла служить «пятой колонной» для государственной власти, как это сегодня наблюдается среди сект, исповедующих крайний антимилитаризм (например, «Свидетели Иеговы»). Уже для первых христиан государственная власть в лице римской империи являлась гарантом международного мира «И мир пользуется спокойствием чрез них (римлян), и мы (христиане) без страха ходим по дорогам и плаваем, где хотим» (священномученик Ириней Лионский († кон. II в.)).   Поэтому воздавать «Кесарю кесарево» значило и исполнять воинский долг по защите государства, а значит и мира. В Евангельском повествовании мы не видим, чтобы Иоанн Креститель, а затем Сам Господь Иисус Христос требовал от уверовавших воинов отказываться от своих воинских обязанностей. Не видно это и в случае обращения апостолом Петром сотника Корнилия.

Также и у раннехристианских авторов мы видим наряду с проповедью мира и любви признание законности казней преступников и войн, которые производила Римская империя для поддержания порядка и стабильности. Так священномученик Климент Римский (†~101г.) утверждает, что не всякое убийство зло, но только убийство невинного, законное же убийство предоставлено только начальникам. О невиновности законных начальников, производящих казни, учит священномученик Ириней Лионский († кон. II в.). Даже излюбленные пацифистами Тертуллиан (155/60г.–220/40г.) и Ориген (~185г.–~254г.) в своих трудах оказываются махровыми государственниками-империалистами.

В житийной же литературе мы можем наблюдать многочисленные примеры, когда воины-христиане первых веков восхваляются за свою ратную службу, в чем им помогает Господь, и в этом Церковь ни в коей мере не видит нарушения христианских заповедей.

И до сих пор Церковь приравнивает воинскую службу к исполнению заповеди миротворчества, а погибших на своем посту, восхваляет, как исполнивших заповедь Любви по отношению к своим ближним.

На VI и VII Вселенских Соборах Церковь канонически закрепила формулу святителя Афанасия Великого по поводу законности пролития крови ради защиты Отечества: «Убивать непозволительно, но истреблять неприятеля на войне и законно, и достойно похвалы; поэтому отличившиеся в бранях удостаиваются великих почестей, и им воздвигаются памятники, возвещающие об их заслугах»[9].

Конечно, Церковь не может быть безразлична к формам и методам государственной власти. Для православных христиан существует большая разница, кто находится во главе государства – то ли это власть самодержавного монарха, то ли власть гонителей богоборцев, то ли лояльная к религии светская власть. «Форма и методы правления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества. Зная это, Церковь принимает соответствующий выбор людей или по крайней мере не противится ему…»[10]. Однако даже при самых неблагоприятных властителях «гонимая Церковь призвана с терпением переносить гонения, не отказывая государству, преследующему ее, в лояльности» [11] и «не считает для себя возможным становиться инициатором изменения формы правления»[12]. О неизменности такого отношения Церкви к государству свидетельствует вся история православного христианства.

Сам Спаситель своей жизнью и смертью показал, что он чужд всяким революциям и переворотам.Иудеи времен Иисуса Христа чаяли свободы израильского народа от власти римских поработителей. Но вот приходит Мессия, которого евреи так долго ждали как своего освободителя от римской тирании, и говорит: «кесарю – кесарево». Иными словами: «продолжайте платить подати оккупантам». Более того, Господь всячески уклонялся от народа, когда тот желал провозгласить Его царем. Поэтому Христу «свободолюбивый» иудейский народ вопил впоследствии: «Распни! Распни Его!», и променял своего Спасителя на мятежника Варавву – борца за «свободу и независимость» Древней Иудеи.

В течение почти 300 лет первые христиане были гонимы императорами-язычниками, но Церковь, подражая своему Спасителю, продолжала терпеть, платя за гонения молитвой и службой государству. Хотя среди христиан было множество воинов, сановников и военачальников, мы не знаем примеров христианских восстаний и государственных переворотов. Показателен пример из жития св. вмч. Феодора Стратилата. Когда его вели на казнь, то народ, уверовавший во Христа, восстал против императора-гонителя, желая освободить святого, но мученик удержал христиан от мятежа словами: «Перестаньте, возлюбленные! Господь мой Иисус Христос, вися на Кресте, удерживал Ангелов, дабы они не сотворили отмщение роду человеческому».

Само обращение царя Константина Великого в христианство в 312/13 гг. современники, как христиане, так и язычники, приписывают его внутреннему перерождению, а не каким-то дворцовым переворотам и интригам. Интересно, что, согласно древнему житию, народ после крещения царя Константина решил изгнать из Рима всех, не желающих быть христианами, но царь запретил народу, говоря: «не хочет Бог наш, да кто неволею и принуждением к Нему приходит, но если кто свободной волей и с благим намерением приступает к Нему, тому Он благоволит».

Такое же внутреннее перерождение «из Савла в Павла» случилось и с крестителем Руси, равноапостольным князем Владимиром, опять же без всяких политических переворотов.

Даже история страшных потрясений, случившихся с нашей страной в XX в., свидетельствует, что Церковь оставалась верна самой себе. После свержения законной самодержавной власти Церковь, в лице своего Предстоятеля святейшего Патриарха Тихона, не стала ни на сторону белых, ни на сторону красных и в течение всего существования безбожной советской власти продолжала оставаться лояльной к государству, несмотря на бесчисленные жертвы православных христиан, страдавших за Веру. Более того, во время Великой Отечественной Войны Церковь благословила своих духовных чад выступить против фашистских захватчиков, хотя те на оккупированных территориях открывали храмы и поначалу всячески демонстрировали свою лояльность к Православию.

Но возникает вопрос: а что является гарантом, что подобное отношение к государству в Православии будет сохраняться и впредь? Ведь перед нами множество примеров, в том числе и в христианских конфессиях, когда казалось, самые незыблемые догматы веры в современных условиях пересматриваются и даже отменяются.

Таким гарантом в Православии является Сама Церковь! Дело в том, что, в отличии от ислама и других христианских сект и конфессий, православное христианство не является «религией Книги» или какого-либо учения. Это религия Церкви, или, другими словами, религия социального института.

Для Православных христиан Церковь именуется столпом и утверждением Истины (1 Тим. 3:15). Не Библию Христос оставляет после себя, а Церковь: «Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18). Согласно православному вероучению, Церковь – это есть Сам Богочеловек Иисус Христос[13]. Апостол Павел именует Христа «Главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота наполняющая все во всем» (Еф. 1:22-23). Как невозможно отделить главу от тела, так невозможно отделить Церковь от Христа. Через Церковь Господь и Бог Иисус Христос пребывает с христианами до скончания века: «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28, 20). И как Бог вечен и неизменяем, так и учение Церкви, сохраняемое в Традиции, вечно и неизменяемо.

В силу этого факта в Православии невозможна спекуляция в толковании священных текстов и изменение догматов веры, как, например, в так называемом западном христианстве. Все мы помним один из важнейших тезисов западной Реформации – Sola Scriptura (лат. «только Писание»), выдвинутой отцом протестантизма Мартином Лютером. Все конфессии и секты, относящие себя к протестантизму, до сих пор считают себя последовательными пацифистами. Однако, когда появилась угроза для Реформации, риторика Мартина Лютера резко сменилась с проповеди любви и мира на проповедь уничтожения инакомыслящих. Так, он с лютой ненавистью призывал резать и сжигать еретиков-анабаптистов и католических священников и монахов. И все это на основании Священного Писания. Такие же метаморфозы претерпевают сегодня многие протестантские секты на Украине. Для этого достаточно сравнить их пацифистскую риторику в начале Майдана, а затем призывы к участию в вооруженном конфликте на Донбассе[14]. Чего только стоит позиция нынешнего Секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины баптиста А.В. Турчинова, который развязал войну на Донбассе и известен в народе под именем «кровавого пастыря»[15]. Это происходит по той причине, что в протестантизме нет авторитетов. Авторитет только книга – Библия. Поэтому в идеале каждый адепт может ее толковать либо в силу своего образования, либо в силу своего невежества.

Противоположный пример авторитаризма с другой стороны нам предоставляет католичество с его папизмом. Римский папа, как непререкаемый авторитет, может не только производить новые догматы веры, а даже пересматривать старые.

В Православной Церкви такие метаморфозы невозможны. Церковь - это строго иерархическая организация, которая подчинена авторитету Традиции, закрепленной в церковных канонах и правилах святых отцов. Причем, священноначалие от Патриарха до рядового священника совершает свое пастырское служение не произвольно и не самочинно, а именно в духе Традиции Церкви, которая не позволяет им злоупотреблять своей духовной властью. В случае непослушания авторитету Церкви и уклонению в ересь Церковь исторгает таких членов из своего общения (Мф. 18:15–17). Для православного христианина отпадение от Церкви является самым страшным наказанием, так как без участия в Церковных Таинствах (прежде всего Исповеди и Причастия) спасение для человека невозможно, ибо вне Церкви нет и спасения. При этом отпадение далеко не обязательно происходит видимым образом. Человек внешне может пребывать в церковной ограде, но внутренне находиться в чине отпавших. Поэтому сами православные христиане всегда стремятся соотносить и подчинять свою жизнь церковной Традиции. В силу этих же причин толкование Священного Писания возможно только в духе святоотеческого Предания.

При этом немаловажно, что Церковь, как социальный институт, способна давать обязательства и нести ответственность перед обществом и государством, а многовековая история Православия и строгая приверженность своим традициям дают уверенность обществу и государству, что Церковь всегда была и будет строгой сторонницей стабильности и порядка, выступая против мятежей и социальных потрясений и запрещая своим членам принимать участие в мероприятиях экстремистского характера.

Таким образом, экстремизм не может исходить из Церкви, так как для него здесь нет ни духовных, ни идеологических, ни исторических оснований. Православная вера не только заложила ценностные основы русской цивилизации, но и всегда была духовным оплотом русской государственности и общественной стабильности, причисляя служение обществу и Отечеству к душеспасительным обязанностям всякого православного христианина.

Те инциденты, которые позволили ряду СМИ обвинять Православие в экстремизме, были совершены людьми не благодаря своей вере, а из-за своего духовного и религиозного невежества. Часто такие люди представляются от псевдоправославных самочинных организаций, как например, «Христианское Государство – Святая Русь». Крайняя малочисленность этих объединений свидетельствует, что для них нет никакой социальной базы в Православии. Отдельные случаи экстремизма имеют совершенно неорганизованный характер. Так что невозможно говорить о православном экстремизме как системном явлении.

[1] РЕЗОЛЮЦИЯ 1344 (2003). Об угрозе для демократии со стороны экстремистских партий и движений в Европе//https://www.coe.int/t/r/parliamentary_assembly/[russian_documents]/[2003]/[Sept_2003]/Res%201344%20Rus.asp#P3_78

[2] Экспертный доклад «Влияние украинского кризиса на экстремистские движения в России». Выпуск II. – М.: ФРИГО «Народная дипломатия», 2015. – С.14

[3] «Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года» (утв. Президентом РФ 28.11.2014 N Пр-2753)// Электронный ресурс: https:// xn--80az.xn--b1aew.xn--p1ai/upload/site128/document_file/Strategiya_protivodeystviya_ekstremizmu_v_Rossiyskoy_Federaci.pdf

[4] Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом// Электронный ресурс: http://docs.cntd.ru/document/901812033

[5] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М. 2001г.– С. 18

[6] Святитель Филарет Московский (Дроздов). Слово в день восшествия на Всероссийский престол Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича// Электронный ресурс:https://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Moskovskij/slova/222#sel=26:24,26:42

[7] Священноисповедник Никодим (Милаш). Правила Святых Апостолов и Вселенских соборов с толкованиями// Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Nikodim_Milash/pravila-svjatyh-apostolov-i-vselenskih-soborov-s-tolkovanijami/84#note333

[8] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М. 2001г.– С. 18

[9] Святитель Афанасий Великий. Послание Аммуну монаху//Книга Правил святых апостолов, святых Соборов Вселенских и поместных и святых отрец.–М. 2004г.– С.289

[10] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М. 2001г.– С. 27

[11] Там же, – с.25

[12] Там же, – с.28

[13] Прп. Иустин (Попович). Догматика Православной Церкви»//Собрание творений прп. Иустина (Поповича) Т. III., – М. 2006г. – С. 318

[14] Украинская революция и христианские церкви (СМИ)//Электронный ресурс: http://www.invictory.com/news/story-52360-%D0%A0%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD-%D0%9B%D1%83%D0%BD%D0%BA%D0%B8%D0%BD.html

[15] Черенков М. ИСТОРИЯ «КРОВАВОГО ПАСТОРА»: ЭВОЛЮЦИЯ МЕДИАОБРАЗА АЛЕКСАНДРА ТУРЧИНОВА// Электронный ресурс: https://risu.org.ua/ru/index/expert_thought/authors_columns/mcherenkov_column/65407